Воскресенье прошло в каком-то мутном тумане. Оказалось, что принимать душ вместе – то еще удовольствие. Само собой, удовольствие заключалось отнюдь не в самом процессе мытья, а в том, что это возбудило обоих и подвигло на новые интимные свершения. И все оказалось совсем не так, как демонстрируют в романтических фильмах. Как минимум, очень неудобно: слишком тесно, дышать под плотными струями воды сложно, но в нашей безумной парочке не нашлось ни одного человека, который умеет сдаваться. Я бы ни за что не призналась в этом вслух, но именно этот секс мне понравился больше всех предыдущих. Не знаю почему.

Возможно, из-за смеха, когда я свернула с полки гель для душа. Или из-за какой-то моральной расслабленности – сейчас никто никого не соблазнял, просто я водила намыленной рукой по его груди, и продолжение непременно последовало, как само собой разумеющееся. Мои касания, его касания, ни единой мысли в голове, он словно по инерции подхватывает мои бедра и сразу входит. И снова смех – потому что неудобно, тесно, не хватает воздуха, и никто из нас не умеет сдаваться.

– Карин, держись крепче, иначе я нам обоим обеспечу травмы.

Пришлось обвить его ногами еще теснее, но оттого и ощущения стали сильнее. Я уже не целовала – кусала его в шею. Он, не останавливаясь, просил:

– Только не кончай слишком быстро, продлим удовольствие.

– Тогда сбавьте темп! – взмолилась я, уже предчувствуя наступление оргазма.

– Если я приторможу, тогда вообще тебя не догоню, – у него хватало сил еще и на смех.

А следующие движения стали еще резче – их и хватило. Пальцы судорожно сжались, а я выдавала какие-то всхлипывания.

– Ну вот, я же просил, – он продолжал свои немыслимые толчки. – С тобой невозможно договориться.

В ответ я всхлипнула еще громче. Потом соображу, чем он там возмущен. Или не возмущен, раз все еще смеется? Как вообще так вышло, что я разогналась первой? Сильнее его хотела, быстрее возбудилась, или все же он выбрал какой-то ритм, против которого я бессильна? И потому он все продолжает и продолжает, хотя я собственным телом уже не управляю. Но и его дыхание начало сбиваться.

– Карин, в рот хочу… – прохрипел мне в ухо. – Слышишь?

Я не ответила, но он оторвал меня от себя и переместил на пол. Пальцем сильно надавил на челюсть и после двух резких движений ладонью по члену кончил. Сперма попала мне в рот вместе с водой из душа, но он не позволил выплюнуть. Надавил на подбородок снизу, а потом и сам опустился на колени, не отрывая взгляда от моего лица. Я вынуждена была проглотить. Но уже пришла в себя в достаточной степени, потому разомкнула губы и потянулась к нему за поцелуем. Он не отстранился. Но почему-то снова смеялся. Наверное, ему вообще не может быть противно, если что-то связано с удовольствием. Наверное, он смеялся оттого, что я захотела это проверить.

Завтракали мы заказанной пиццей. Я вырядилась в первую попавшуюся его футболку, он вообще ограничился только штанами. Можно сказать, комплект одежды, честно разделенный на двоих. Да и пицца оказалось превосходной. Или превосходным было настроение, ничем не омрачаемое. Разговоры выходили не натужными, просто болтали что в голову взбредет.

– Я правильно понял, что твоя семья живет не здесь?

– Да, я одна приехала поступать. Уже как-то привыкла. У нас там институтов нет, вся молодежь постепенно переезжает.

– А на подработку устраивалась, потому что конкретные проблемы с финансами или время занять?

– Скорее второе, – я пожала плечами. – Но скажу прямо – подзаработать тоже было не последней целью. Тем не менее главной остается учеба, не уверена, что смогу совмещать без ущерба для успеваемости. Так что очень надеюсь, что к тому времени мы с вами мирно разойдемся.

Прозвучало как-то двусмысленно, потому я спешно добавила:

– Я имела в виду, что вы не станете принуждать меня работать! В этом смысле разойдемся, а не… – осеклась, не договорив.

Теперь прозвучало еще двусмысленнее. Он секунду смотрел на меня, потом начал хохотать. Да и я тоже. Совсем как-то глупо объяснила – будто мечтаю разойтись с ним только в плане работы, но во всем остальном даже мысли не допускаю. Он бросил на мою тарелку очередной кусок пиццы, который только подхватил из коробки, и со смехом прокомментировал:

– Посмотрим уж, в каком смысле мы к сентябрю расходиться захотим. Но я запомню, что пока ты не горишь желанием больше никогда меня не видеть.

– Опять все перевернули в свою пользу! – ответила я. – И ведь прекрасно поняли, что я вообще о другом!

– Это подсознание работает, Карин, – у него явно было веселое настроение. – Почитай Фрейда. Ладно, сделаем вид, что вопрос закрыт до тридцать первого августа. А вообще после института какие планы?

Я прищурилась так же ехидно, как он:

– Выйду замуж за миллионера, рожу ему близняшек, чтобы никуда не делся. Но буду выбирать такого, у которого в постели никаких экспериментов. А то боюсь к сорока годам переутомиться.

– Идеальный план. Но я спрашивал о карьере.

– А, здесь еще проще, к вам приду устраиваться! И если вакансии не найдется, так я начну обнародовать подробности вашей личной жизни. Не в курсе, сколько таблоиды заплатят за рассказ о вашем зашкаливающем стремлении к порядку?

– Не в курсе, но могу поинтересоваться, – он и не думал злиться. – Шантаж? Звучит очень вкусно.

– У вас научилась!

– Ты б чему хорошему у меня научилась.

– Ага. Как будто есть хоть что-то хорошее…

И он снова засмеялся, да и я чувствовала себя в своей тарелке. Но, кстати говоря, так и не смогла перейти на ты – только однажды вырвалось в порыве страсти, однако уже утром даже не думала попытаться во второй раз. Во-первых, он ни разу не предлагал. Наверное, это тоже способ подчеркнуть свое доминирование. Или ему попросту все равно, что тоже не удивительно для его характера. Во-вторых, я понятия не имела, как он отреагирует. Хотя все больше склонялась к мысли, что не отреагирует никак. И в-третьих, самая важная причина, я сама хотела оставить эту границу в нашем общении. Она словно не давала мне забыть о том, кто я и кто он. Если бы в точно такой же беседе я называла его просто по имени и на ты, то последний предел бы между нами стерся. Этот мужчина мне нравится, я и не собиралась себе врать на этот счет, но не слишком сложно перепрыгнуть с симпатии и страсти на настоящую влюбленность, если ненадолго забыться. Собственно, выкая ему, я сама себя отрезвляла, на всякий случай.

Но когда после этого славного перекуса я переоделась и засобиралась домой, он неожиданно удивился:

– Да брось. Еще целый день впереди. Можем что-нибудь придумать… или вернуться в спальню, снова изобразим приличную пару.

Я осознанно держалась на безопасном расстоянии. Александр Дмитриевич всегда только выглядит расслабленным, но если он захочет… то почти сразу захочу и я. Неизбежно. Ответила тоже с подчеркнутой легкостью: